[Ночной]

На душе было угрожающе пусто. В эту ночь я снова бродил по
грязным осенним московским улицам. В узких подворотнях, непохожих друг на
друга, который раз безуспешно пытаясь найти что-то забытое. Тёплый огонёк,
который обычно давал мне силы к жизни. Пусть это звучит нелепо и коряво. Искать
тепло в грязных сырых улицах. Мокрый
асфальт, тёмное небо, растекающиеся корпускулами света фонари. Пытался
заставить себя увидеть вполне обыденные вещи в другом свете, с другой стороны,
другими мыслями и оттенками. Почему я не могу выпасть из реальности тогда, когда
мне это действительно хочется? Эта искривляющая призма потерялась где-то внутри
меня. Всё до боли знакомое, всё до боли предсказуемое – самое страшное, ибо
волей неволей тем самым строишь себе будущее, в котором не хочешь оказаться.
Мысли текли по давно очерченным проторенным дорожкам. Зайти куда-то вглубь
домов, старых пятиэтажек, а выйти уже в другом городе. Но для начала нужно
увидеть этот другой город. Большое это искусство – видеть что-то старое и давно
знакомое в новом свете. Одинаковые своей
серостью и пустотой дворы, прохожу насквозь, ныряю в следующие подворотни,
откуда я вполне могу и не вернуться. Я уже давно потерял направление, в котором
шёл, да и, откровенно говоря, не особо за ним и следил, когда в одном из дворов
увидел небольшую, старую и потрескавшуюся вывеску, висевшую на стене дома и
едва читаемую в темноте. – Потерялся? Тебе сюда.

Ржавая железная дверь, открывается со страшным скрипом. Замёрзший,

спускаюсь по ступенькам, приходится пригибаться, чтобы не задеть головой о
потолок. Внутри тепло и накурено. Наверное, очередное питейное заведение, а
могло быть что-то и пооригинальнее. Впрочем, с первого взгляда это место оказалось не похожим ни на что из того, что мне приходилось видеть
раннее, ни разу не штампованным. По моим часам сейчас уже далеко за полночь, я
в неизвестном районе, в кармане есть немного денег, и эту ночь я решил
скоротать в этом прокуренном месте с низким потолком и кирпичными колоннами.
Нельзя сказать, что здесь так уж стремились воссоздать атмосферу средневековья
или какого другого времени, было что-то своё, неуловимо тонкое, но
заволакивающее тебя всего. Освещали заведение редкие светильники в уютных
деревянных абажурах, стоявшие на столиках вдоль стен. У входа была пустеющая
вешалка, моё пальто на ней оказалось чуть ли не единственным. Хотя где-то в
глубине слышались людские голоса, смех, звон кружек, так что я сделал вывод,
что основной контингент бара собрался где-то дальше. И настроение у этого места
было каким-то добрым, ненавязчивым, расслабляющим. Я буквально проваливался в
это тепло, такое контрастное после холодной моросящей дождём осени снаружи.
Подошёл к барной стойке, какой-то одинокий человек, потягивающий пиво из
большой деревянной кружки, поприветствовал меня кивком головы, и я ему ответил
тем же. Откуда-то возник бармен – полный человек средних лет, в кожаном жилете
поверх тёмной клетчатой рубашки, с аккуратно подстриженной и расчёсанной бородой
и небольшим хвостиком тёмных волос на затылке.

- Новый человек в нашем заведении – нечасто такое случается.

У нас сегодня свежее пиво. Или тебе чего покрепче? – спросил он.

- Да уж, непросто вас найти. Да, для начала пива, пожалуй.
- А тот, кто хочет найти, тот всегда найдёт. – Подмигнув,

ответил мне бармен. Я не совсем понял
его намёка, но уточнять не стал.

Через минуту передо мной стояла деревянная кружка, до краёв

наполненная холодным светлым нефильтрованным пивом. – Захочешь ещё чего – зови.
– Указав на кнопку звонка на стойке, бармен скрылся в примыкающем к бару
коридоре. К чести заведения, пиво правда было очень вкусным, не горьким и не
кислым. Отпив несколько глотков, я раскурил трубочку, добавляя свою порцию дыма
в окружающий меня смог. Необычным ещё
было ощущение, что здесь я не чувствовал себя одиноким, как это обычно бывает в
таких местах: множество маленьких компаний, каждая говорит о чём-то своём. А
здесь чувствовалось что-то общее между всеми собравшимися, может быть они тоже
что-то ищут и не могут найти? Вот так вот странно, впрочем, может мне кажется?
И вообще, рано я начал делать какие-то предположения, из всей публики я пока
что видел только бармена и ещё одного человека. Остальные голоса слышались
где-то в глубине, куда я пока не спешил идти – мне же и здесь хорошо, грустные
мысли испарились в этом тепле, а ночь впереди длинная. Собственно, остановил
внимание на этом человеке, присмотревшись, разглядел, что он примерно мой
ровесник, может чуть старше или младше, чисто выбритое лицо, немного заросшая
русыми волосами голова, да, лицо было не глупым уж точно. Бывают примитивные,
шаблонные лица, а бывает наоборот. Иногда по лицу можно определить интересного
человека, вот у него было как раз такое лицо. Я подсел чуть ближе.

- Привет. – Поздоровался я с ним.
- Привет. – Ответил он. Так себе, ровненько.
- Ты сюда всегда один приходишь? – Поинтересовался я.

Интересно, я ему не надоедаю?

- Так получается. Когда зову кого-то с собой, здесь или всё

время закрыто оказывается, или просто промахиваемся мимо этой улицы. А так
сегодня друзья должны зайти из Питера.

- Забавно, а что, узнать предварительно нельзя?
- Ты видно здесь недавно, да? – Сделал он предположение.
- Да, а что?
- Здесь не то, что телефона… Как бы тебе сказать попроще,

здесь и адреса-то толком нет.

Нет, я слышал про такие дома, толком не отмеченные на

картах, но чтобы так удачно расположить заведение – это талант. Интересно, как
у них вообще бывает хоть какая-то клиентура, и вывеску-то толком не увидишь.
Впрочем, эти мысли я решил оставить при себе.

- Интересно, как это место вообще находят. Бармен вон

загадками говорит. – сделал попытку пошутить я.

- Как-то находят. – туманно ответил он. - А ты сам откуда?
- Из Сокольников, восточный округ, а ты?
- Нижний Новгород, но я не про город спрашивал. – Коротко

ответил он.

- А про что? – Уточнил я.
- Ладно, забей. - Мне показалось, что он потерял интерес к

беседе, по сему я решил не надоедать дальше, а просто молча продолжил пить
пиво.

Через некоторое время кто-то начал играть на рояле, и я

решил встать и подойти посмотреть поближе. Слух меня не обманул, музыка и
правда была живой. Чуть поодаль, если пройти по коридору в глубь, был средних
размеров зал. И потолок там был гораздо выше, с которого свисала довольно
большая люстра, причём мне было не понятно: то ли на ней горели настоящие
свечи, то ли это всё таки электричество. Почти все столики были заняты, сидели
вдвоём, втроём, вчетвером, публика была разношёрстной, довольно необычной. В
углу на немного возвышающейся одинокой сцене с поднятым занавесом из
тёмно-красной ткани, обвязанной толстыми золотистыми кантами, открывался белый
рояль и сидящий за ним пианист. Из под его пальцев лилась лёгкая,
ненавязывающая, немного озорная и очень приятная музыка. На первом этаже все
столики были заняты, и я поднялся по широкой деревянной лестнице с резными
перилами на второй этаж, где и нашёл свободный столик, плюхнувшись за него со
своей уже наполовину пустой кружкой пива. Оттуда было прекрасно видно и рояль,
и большую часть зала. Погрузился в прострацию, нет, всё таки такое заведение я
нашёл очень удачно, нужно будет запомнить адрес, чтобы вернуться сюда в
следующий раз. Ладно, если здесь и правда нет номера дома, то хотя бы примерное
расположение во дворах. Музыкант словно угадывал настроение публики и играл ему
в резонанс, или же наоборот – сам создавал это настроение. Люблю я такие
маленькие чудеса, жаль, что у самого так редко получается управлять настроением
с помощью музыки.

Потом музыка ненадолго стихла, музыкант встал и удалился

куда-то в направлении барной стойки или же своего столика, впрочем, очень скоро
его место занял другой человек и продолжил играть.

Через какое-то время я увидел поднимающегося по лестнице с

двумя кружками пива худощавого высокого человека лет двадцати пяти, в чёрных
брюках и чёрном бархатном жилете поверх белой рубашки. У человека были длинные
рыжие волосы, я узнал в нём музыканта, недавно игравшего на рояле. Он приблизился
ко мне и бесцеремонно плюхнулся за мой столик, хотя вокруг ещё были свободные
места. Впрочем, настроен я был миролюбиво, и, пожалуй, даже склонялся к
ненавязчивому общению.

- Привет! – Улыбался он мне.
- Здарова. – ответил я ему.
- Куришь трубку? Здорово. Тоже люблю трубки. Я – Ночной. –

Представился он.

- Ночной - это от любимого времени суток?
- Не только. – Улыбнулся он, отхлебнув пива из своей кружки.

- Так уж повелось, ночь здесь играла не самую главную роль. А я тебя здесь в
первый раз вижу, кстати.

- Ну а я просто Серёга. Случайно сюда выбрел, очень приятное

место.

- Э нет, друг, здесь нет ни одного, кто приходит сюда

случайно. Просто Серёга, говоришь? – Снова улыбнулся он. – Значит не настолько
ты прост, что смог найти нас.

- На самом деле я просто заблудился и опоздал на метро.
- Просто Серёга просто заблудился! – Засмеялся он, передразнивая

меня. – На самом деле большая удача для тебя, что ты нас нашёл. – Ответил он.
Приходи сюда почаще, у нас здесь хорошо и уютно.

- Уже заметил. – Улыбнулся я. – Ты здесь работаешь?
- Я здесь отдыхаю. – Улыбался он. – А вот ты, похоже,

слишком заработался, если думаешь о работе даже сейчас. Но ничего, у нас это
легко исправимо. – Сделав несколько глотков из кружки, он опорожнил её где-то
на треть. – А ещё у нас скоро начнутся танцы. Будет много красивых девушек. –
Подмигнул он.

- Ты очень здорово играл, мне понравилось, что это было,

кстати? – Я попытался перевести тему в другое русло. Думать о девушках сейчас
не хотелось вообще.

Он рассмеялся. – Да просто

свободная импровизация под настроение.

- Ну ничего себе, с ходу такие произведения придумывать. Ты,

наверное, давно уже играешь.

- Да сколько себя помню. – Он с охотой переключился на новую

тему. - Музыка – это всё моё. Без музыки я потеряю что-то очень важное. Знаешь,
а ведь это маленькое волшебство – играть так, чтобы направлять настроение окружающих.
Так можно увести человека далеко от реальности, здесь даже не нужно слов,
музыкой гораздо точнее можно рассказать о других мирах, о звёздах, о шуме
морского прибоя, о суровости шторма или об одиночестве поздней осени.

- Здорово тебе. Многое я бы отдал, чтобы тоже научиться

этому.

- Если уж техника здесь и играет какую-то важную роль, то

только первые лет десять. - Подмигнул он мне. - Уже после, если не будешь её
наполнять чем-то изнутри, она так и останется просто красивой, приятной на слух
музыкой, ни чем не отличающейся от студийной записи. А чтобы заставить человека
не только слышать, но ещё и чувствовать, этого будет мало. Иначе бы люди не
любили так живую музыку - ведь в записанных на плёнку записях, пусть даже
концертных, душа плохо отображается, её нельзя записать на магнитофон. Ты
наверное и сам чувствуешь нечто подобное, когда играешь на гитаре?

- Откуда узнал про гитару? – Удивившись, спросил я его.
- Всё просто. – Он указал взглядом. - Твои пальцы на левой

руке.

- Хорошее у тебя зрение. Очень полезно бывает порой. –

Усмехнулся я. – А вообще в твоих словах есть правда, только нечасто у меня это
получается. Знаешь, заполнять музыку душой – это здорово. Но только есть одно
условие: должно быть то самое, чем её можно заполнять. А когда и заполнять особо
нечем, то остаётся только механический звук. Тебе, видно, есть чем заполнять
музыку. – Сказал я, доставая из кармана зажигалку, чтобы раскурить трубку.

- Ты меня прямо захвалил всего! – Снова рассмеялся он. – Ты

ведь тоже так можешь, может это ты себя так хитро хвалишь? – Спросил он,
прищурившись.

- Ну не мне об этом судить. – Улыбнулся я.
- И уж тем более не мне. Судить вообще неблагодарное дело.

Так что я лучше потравлюсь с тобой за компанию. - Ночной выудил из кармана брюк
пачку сигарет и закурил. Я почему-то прекрасно знал, что в душе ему нравится,
когда его хвалят, но он почему-то опасался этого. Может быть думал, что я хочу
подколоть его, хотя у меня таких мыслей не было, настроен я был абсолютно
честно и искренне. Общаться с ним было легко и приятно, и уж тем более не
хотелось делать попытки его задеть.

А вообще, – решил продолжить я, - то, что я испытывал,

слушая твою игру, было очень похоже на чувство, когда днём идёшь один по полю,
в голове немного играет хмель, над тобой чистое небо, а впереди, насколько хватает
глаз, всё утопает в зелени. Чувство лёгкости, беззаботности, ощущения счастья.
Вот, ты играл счастливую музыку. – Подытожил я.

- Ты очень точно подметил. Именно это я и хотел передать,

здорово, что отчасти это получилось. А
знаешь, что придаёт живость музыке? – Он сам ответил на свой вопрос. - Сочетание
ошибок. Ведь играй ты идеально правильно с соблюдением всех канонов, то музыка
получалась бы механической, запрограммированной. Именно ошибки делают её живой.
Я не знаю, как это происходит, не отдаю отчёта, как это получается. Можно было
бы сделать многочасовые записи и в конце концов вывести какой-то алгоритм, но
зачем? – Он в очередной раз затянулся и выпустил клуб дыма. – Любое
упорядочивание уничтожит ту капельку чуда, благодаря которой получается так
хорошо передавать настроение.

- Видно тебе есть, что вспоминать, раз ты можешь так

вдохновлено играть.

- Каждому есть, что вспомнить, и тебе в том числе. Но не

каждый умеет оживлять в себе такие воспоминания.

- Несколько двусмысленная фраза, не находишь? – Задал вопрос

я.

- О да. Двусмысленность – это наше всё. Но вообще между нами

можно и на прямоту. Вместе с музыкой я чувствую себя ближе к дому. Этому
бесконечно далёкому и бесконечно родному дому. – Сказал он, прикрыв глаза.

Мне показалось, что я догадываюсь, о каком именно доме он

говорит. Ох уж как необычно оборачивается эта ночь.

- А откуда ты? – Решил издалека зайти я. В конце концов на

этот двусмысленный вопрос можно также двусмысленно ответить.

- Тебе ответить попроще или посложнее? – с улыбкой он задал

мне вопрос, видно прочитав мои мысли.

- Как сам считаешь нужным.
Я, кажется, догадался, какой ответ хотел от меня получить

тот парень, сидевший у бара. Впрочем, всё это слишком неясно и туманно, чтобы
претендовать на истину. Но некоторые знаки выстраивали мои мысли в определённом
направлении, возможно, ошибочном, а возможно и нет – уж слишком необычными они
были.

Ночной откинулся на деревянном стуле с высокой спинкой –

таком же, как и у меня, потушил докуренную сигарету о пепельницу и перекинул
ногу за ногу.

- Давай на чистоту. Я ведь знаю, что просто так ты бы сюда

не попал, и любой другой человек пройдёт мимо, не заметив вывески, даже глядя
на неё в упор. А это значит, что ты не так прост. И с тобой можно быть
откровенным, впрочем, что-то ты и сам знаешь и не считаешь это бредом, иначе бы
просто не смог открыть дверь.

- Забавный у вас тут фейс-контроль. – Усмехнулся я.
Он не обратил внимания на мою не совсем уместную шутку.
- Все, кто здесь есть, пытаются вспомнить то, что когда-то

потеряли. Я – один из них, за исключением, что я и не забывал, просто очень
скучаю по дому. Кто-то чувствует отголоски прошлых жизней и пытается их
упорядочить, восстановить свою целостность, найти дорогу обратно. Кто-то, как
я, образно говоря, находится в командировке, в мыслях предвкушает возвращение в
родные края, думает о своих звёздах, о цвете своего неба, мечтая, как однажды
туда вернётся. А кто-то с грустью вспоминает о тех мирах, которые уже навсегда
разрушены, и туда уже никогда не вернуться. Они пытаются утонуть в забвении,
или хоть на миг оживить свою память, и сделать прошлое настоящим. Эти вечера
памяти – очень грустное явление. Многие в слезах под утро уходят обратно и дальше
пытаются искать новый смысл. Некоторые из них уже не возвращаются.

Он делал длинные паузы между фразами.
- Самоубийство?
- Нет, просто намеренно забывают. Начинают считать всё

глупой выдумкой. Ударяются в быт. Их можно отчасти понять – сложно жить с
такими мыслями. Впрочем, медленным самоубийством это тоже можно назвать.

Я смотрел на это рыжее существо, сидящее передо мной с

кружкой в руке. Настоящая пища для писателя-фантаста. Ох как давно я не то,
чтобы говорил, а даже не задумывался на подобные темы. Прошлое болью отозвалось
у меня в груди. Страшно было погружаться снова в эти воспоминания. И пугало не
само погружение, нет, вовсе нет. Меня пугало возвращение обратно в эту
реальность, которая никуда не денется. Да и тем более я ещё не определился,
стоит ли мне верить всему этому, а если стоит, то насколько сильно. Но
атмосфера настраивала на откровенность, я не чувствовал в его словах фальши.
Вообще он создавал впечатление довольно открытого и искреннего человека,
по-настоящему живого. Такие могут завести за собой на край пропасти, провести через
пламя по лезвию бритвы, и всё это просто ради забавы, но уж если ты попадаешь в
круг их друзей, то будь уверен – такие никогда не бросят в беде. Ответил я
что-то нейтральное, просто потому, что в такой ситуации мне полагалось хоть
что-то ответить.

- Если честно, то я уже давно не говорил на такие темы. И

кажется, что оставил их очень глубоко в прошлом. – Сказал я.

- Но ты нас нашёл, а значит, ещё не всё потеряно. –

Подмигнул он мне. – Нет, ответ на тайны мироздания ты здесь не найдёшь. Но вот
помочь себе сможешь.

Одним залпом он допил остатки пива, поставил кружку на стол.
- Ладно, я пойду, меня уже ждут, на рассвете мне нужно быть

в Чехии, успеть на одну дуэль.

- А успеешь? – С недоверием спросил я. – До Чехии то не

близко.

Он в очередной раз рассмеялся.
- Скажу по секрету, что отсюда можно выйти практически в

любой город на Земле и даже больше. Но об этом потом. Можешь допивать моё пиво.
– Ночной указал на свою вторую ещё полную кружку. – Был рад знакомству, ещё
свидимся.

Убрав пачку сигарет в карман, он быстрыми шагами спустился

по лестнице и утонул в клубах дыма.

Ночь прошла незаметно. Я лишь один раз посмотрел на часы, когда

они показывали уже начало восьмого. Практически без перерыва играла музыка,
слышался смех, потом устроили сейшн с гитарой, скрипкой и клавишами. Ещё кто-то
душевно играл на саксофоне, или трубе – не разобрал. За соседними столиками на
втором этаже сидело ещё несколько человек, в основном – такие же одиночки как и
я, была ещё одна парочка – парень и девушка, чуть постарше меня, они, казалось,
просто дремали в обнимку, одурманенные или спиртным, или, что более вероятно,
своими чувствами друг к другу – очень нежно. Потом свет сделался ярче, кто-то
заиграл танго и в зале начали танцевать. Постепенно танго сменилось фокстротом,
были ещё какие-то танцы, все пили вино, то здесь, то там слышался смех,
выстрелы пробок из под шампанского, струи пены плескались в бокалы. Я просто
сидел, и мне было приятно наблюдать за этими счастливыми людьми, не испытывая
даже своего обычного сожаления, что я не умею также отдаваться веселью. Один
раз какая-то весёлая девушка в белом платье поднялась на второй этаж, осмотрела
сидящий там контингент, задержала взгляд на мне и призывно помахала мне рукой,
но я с улыбкой покачал головой – моё танцевальное прошлое осталось где-то в
прошлом, а вспоминать всё на ходу желания не было. Да погрузившись в себя, не
хотелось выползать обратно наружу. Я просто отдыхал, снимал напряжение, вот так
сидя, куря трубку, потягивая пиво и наблюдая за происходящим внизу. Отдыхал и
пытался решить для себя: верить мне или не верить. Чувствовалось, что за этой
дверью открывается что-то непростое, что точно выбьет меня из колеи обычной
жизни. Но вот привести это может к очень печальному исходу, кто знает, что ещё
хранится за этим барьером? Попробовать ещё раз открыть эту дверь, чёрт, раньше
бы я не раздумывая кинулся в подобную авантюру, пусть пока она завязана только
в моём сознании и неизвестно, выйдет ли когда-нибудь за его пределы. Нет, нужно
по-любому вернуться сюда ещё раз.

Когда я вышел на улицу, в ноздри ударил запах холодного

сырого воздуха, а тело пронзил холод осеннего утра. При свете дня я легко
сориентировался, на случай запомнив эту пятиэтажку и улицу, на которой она
находилось. Вообще непонятно было, как я смог заблудиться – к знакомым местам я
вышел буквально через пять минут. Сегодня суббота, я зашёл в метро, к моему
удовольствию народу практически не было, лишь несколько сонных человек на весь
вагон, как и полагается в субботнее утро. Добравшись до дома, я плюхнулся в кровать.
Ах да, совсем забыл, один маленький нюанс. На дне оставленной Ночным кружки
лежала маленькая капсула. В ней была завёрнута записка, в которой мелким, едва
различимым шрифтом было написано следующее: Ну что, нашёл истину на дне
стакана? Приходи ночью в следующую пятницу в Лосиный остров. Там есть
заброшенная больница. Будет интересно». Ох, знал бы я тогда, что это ещё далеко
не самая необычная особенность этого человека – не искать лёгких путей везде и
всегда. Следовать этому предложению или нет, я ещё не решил. За несколько часов
ничего не изменится. А пока нужно лечь спать и обдумать всё на свежую голову.
Хотя кто знает, что могло бы исчезнуть из моей жизни, будь моя голова свежей
всегда.